— Тебя где носило? — скрестив руки на груди, недовольно спросила она. — Я тебя заждалась! Уж хотела пойти искать и спрашивать остальных, не видел ли кто тебя!

— Я погулял по зданию, — равнодушно ответил ей. — Чего пришла?

Йой недовольно вздохнула, затем поднялась с пола, подошла ко мне и схватила за руку.

— Пойдем. Господин Уджа желает тебя видеть.

— Что?!.. — только и успел сказать я, как меня буквально силком выволокли из комнаты и повели на третий этаж.

Естественно, по пути Йой мне ничего не удосужилась толком сообщить, а попадавшиеся нам по пути клиенты и работники удивленно оглядывались на нас — ничего удивительного, любого бы нормально человека изумило, как такая юная особа имеет наглость так неуважительно тащить за руку мужчину. Однако смысла сопротивляться не было — в тот момент меня больше беспокоило, что Уджа вновь могло понадобиться от меня. Вспомнилось сегодняшнее утро в ванной комнате, и аж передернуло от отвращения. И чего этому предательскому телу понравились его ласки?!.. они отвратительны!

* * *

На этот раз мы явились прямиком в спальню господина, и у меня от осознания этого аж выступил холодный пот. Конечно, оформлена она была красиво, в западном стиле, и в ней было много красивых картин — как местных, так и иностранных, а рядом со стеной стояла большая кровать с балдахином, но… что я здесь делал?.. Зачем?..

На кровати сидел, сгорбившись, господин Уджа и задумчиво курил трубку. Я его даже не сразу и заметил за всем этим великолепием.

— Господин Уджа, — окликнула его Йой. Мужчина, до этого задумчиво глядевший перед собой, моргнул, опомнился и посмотрел на нас.

— Ах… ты привела его, — выглядел он каким-то слишком расслабленным и задумчивым. Халат на нем был раскрыт… на этот раз Уджа надел набедренную повязку. — Пусть подойдет ко мне.

Йой слегка подтолкнула меня, и я непроизвольно сделал несколько шагов к постели, затем помедлил, потоптался на месте, вздохнул и, наконец, приблизился к господину, сидевшему у левого края кровати. Выглядел он каким-то слишком мрачным и задумчивым и, казалось, даже не обращал на меня внимания.

— Господин, — окликнул его я.

Тот слегка вздрогнул и посмотрел на меня, затем, помедлив, сказал:

— Йой, можешь идти, — девушка кивнула и вышла из спальни. Мне сделалось совсем не по себе — показалось, что Уджа сейчас как накинется на меня и… однако он этого не сделал. Лишь похлопал рядом с собой, приглашая сесть, что я и сделал. Затем между нами воцарилось неприятное молчание, которое нарушил первым хозяин заведения. — Я много и долго думал… и, наконец, решился сделать тебе это предложение. Однако ни одна живая душа не должна знать о том, что я тебе сейчас поведаю, — я кивнул, не особо понимая, к чему клонил мужчина. — Меня прокляли.

— Прокляли? — непонимающе вскинул я бровь.

— Да, прокляли. Это случилось в детстве. Жена моего отца попыталась отравить меня. Я выжил, но с тех временем проклят. Порой тело перестает слушаться, и я падаю на пол и начинаю биться в судорогах. Это обычно длится недолго и может не беспокоить меня месяцами, а может наступать несколько раз в пару-тройку недель. Сегодня я проснулся посреди ночи, и меня снова охватило это состояние. Я не мог ни пошевелиться, ни кричать, ни слова сказать… только лежал и принимал свою судьбу. Мне не было больно — только страшно. Такое чувство, словно каждый раз душа хочет вырваться из тела и упорхнуть в далекие странствия. Я боюсь, что когда-нибудь это взаправду случится, и она уже никогда не вернется в тело.

Такое откровение изрядно удивило меня, но при этом история насторожила — не настолько я сволочь, чтобы не почувствовать сострадание.

— До яда у вас такого не было?

— Нет. Я пробовал обращаться к монахам и лекарям, но ни их сутры, ни их лекарства не помогли мне… вот эта трава немного помогает, — он показал мне свою трубку, — но я не уверен. Может, мне только так кажется.

— Трава?..

— Да, трава. Иностранная, с еще более дальнего Востока.

— Мне кажется, такое лучше не курить…

Уджа тяжело посмотрел на меня, но ничего не ответил на это.

— Мое предложение таково: ты соглашаешься вылечить меня, и я делаю тебя своим личным помощником. Никаких тебе клиентов, никакой проституции, никакого ограничения по перемещению и посещению различного рода заведений, а все твои долги я оплачу лично, — он помедлил. — И мне известна сегодняшняя история с Саки. Таким, как она, нельзя посещать театры, но раз все прошло без проблем, и ее никто не узнал, так уж и быть — закрою глаза. Можешь проворачивать свои дела… как там называют таких на Западе?.. стилиста?.. в общем, можешь проделывать такое, но знай меру: если что-то пойдет не так, я тебе не помощник.

«Уджа узнал?» — изумившись, подумал я. Плохо дело!.. однако раз он сказал, что все прошло без проблем, то мои чары… сработали?.. И меня не будут убивать люди Линжа?..

Господин усмехнулся. Похоже, его позабавило проступившее на моем лице удивление.

— Что, думал, такие вещи проходят мимо меня?.. я знаю куда больше, чем тебе может показаться. Особенно хорошо осведомлен я о том, что происходит в стенах этого здания, а иначе грош была бы мне цена как хозяина, — в словах Уджа звучало здравое зерно, однако от этого менее жутко мне не стало.

— А что… если я откажусь от вашего предложения?..

Господин невесело улыбнулся.

— Тогда будешь куртизаном. Да еще и накажу вас с Саки за то, что натворили. Точка, — иными словами, он не оставлял мне выбора. Ха… хитрый лис. Естественно, я согласился. Что мне еще оставалось?

— Но только с одним условием, — затем добавил я, стараясь выглядеть как можно смелее, хотя на деле боялся.

Уджа с интересом взглянул меня.

— В таком положении и торгуешься?.. — он усмехнулся. — Мне нравится. Ну, и что за условие?

— Вы также выкупите дом, который у меня отобрали.

Уджа усмехнулся.

— Зачем он тебе? Я все равно не позволю тебе жить вне этого места, — данная новость удручала, но я не намеревался сдаваться.

— Это неважно. В том доме осталось много материалов, которые помогут мне в вашем лечении.

Помедлив, господин кивнул.

— Хорошо.

Должно быть, он совсем отчаялся, раз решил обратиться с такой просьбой к заклинателю кисти — все-таки мы в крайне редком случае целители… а уж чего говорить о таком неуче, как